У нас нет рабочих, чтобы делать самолеты и спутники. Нет профессионалов в стратегически важных отраслях. Мы имеем совершенно бессмысленную систему школьного образования. А сила аргумента в стране уступила аргументу силы, причем силы административной.
Мне часто приходится бывать на различных дискуссиях, посвященных образованию. Надо заметить, что они всегда собирают заинтересованную аудиторию, демонстрирующую высокую степень активности. Такая активность радует. Огорчает другое: поскольку образование сфера сложная, во время любой дискуссии происходит безумно быстрое разбегание понятий и идей. Это не приводит нас к решению проблем, наоборот, уводит от него еще дальше. На мой взгляд, для того чтобы решить проблему, ее нужно локализовать. И вначале посмотреть на ситуацию, в которой мы находимся, прямо и трезво. Автор статьи, член-корр РАО предлагает читателям свой взгляд и просит отклика.
Я убежден, что проблема образования, культуры и науки – это вопрос жизни страны. Это утверждение я постараюсь аргументировать.
Есть закон сотворения общественного блага. Общественное благо не возникает из ничего, но может исчезнуть практически бесследно. Благо всегда есть результат труда. И чем выше размер ожидаемого блага, тем выше должно быть качество и тем больше должен быть объем труда, который необходимо затратить для достижения поставленной цели. Современное состояние страны постыдно. Поэтому если мы хотим осуществить наши мечтания о будущем, мы должны резко увеличить объем общественного труда и придать ему новое качество. В первую очередь это должны сделать люди, занятые в сфере образования и культуры. Именно они являются ключевыми сферами, если мы говорим о будущем.
Часто можно слышать: «Россия была, есть и будет». Это неправда. Есть множество исторических примеров, когда страны исчезали с исторической арены и географической карты. СССР – пример тому. И если мы не хотим, чтобы Россия исчезла, то образование и культура должны стать приоритетными сферами.
В условиях ограниченных ресурсов (а они всегда ограниченны) нужно делать то, чего не делать нельзя. Нельзя равнодушно смотреть на то, что происходит сегодня. Надвигается нарастающая национальная катастрофа. Налицо демографическая катастрофа, грядет кадровая катастрофа, потому что поколения людей, которые знали, как надо учить школьников и готовить специалистов, уходят. Через 3-5 лет нас ждет кадровый провал во всех сферах. Не случайно сегодня падают спутники, самолеты, происходят аварии на ГЭС – и дальше все это будет нарастать. Быстрый слом традиционных жизненных смыслов и ценностей породил в российском обществе массовое нравственное помешательство. А в условиях крайней поляризации общества, в отсутствие для многих реальных жизненных целей произошло массовое обессмысливание жизни. И это свидетельствует о глубоком нравственном кризисе. Для того чтобы его преодолеть, нужно восстановить систему ценностей. Их обретение истинных смыслов может произойти только в сфере образования и культуры.
Положение усугубляется еще и тем, что мы находимся в ситуации исторического цейтнота. Либо мы в ближайшие 5-10 лет обеспечим поворот сферы образования в направлении стратегических целей страны, либо страны не будет. Любую задачу можно решить, если привлечь к этому людей, которые хотят и умеют ее решать. Пока со стороны власти такого желания не наблюдается.
Если говорить о патриотизме, то я и вовсе не уверен, что, случись что завтра, пропеть единым хором «Вставай, страна огромная» не получится. И здесь ключевая роль принадлежит политике. Сегодня ее можно назвать порочной и отвратительной. Достаточно посмотреть на ее результаты. Что мы имеем сегодня? Деградирующую и разбухшую систему высшего образования (даже сами правители говорят, что она ни в какие ворота не лезет), разрушенную систему начального и среднего профессионального образования. И последствие – у нас нет рабочих, чтобы делать самолеты и спутники – у нас нет рабочих стратегически важных отраслей. Мы имеем совершенно пустую и бессмысленную систему школьного образования (даже по ЕГЭ по математике и русскому у нас 6% двоек, но реально – учителя говорят – 30%). Подавляющее большинство детей не читают, а следовательно, не думают… Я не говорю о состоянии учительского корпуса. У нас есть система дошкольного воспитания, в которой не решена даже самая простая проблема – куда отводить детей. Есть разрушающийся институт семьи, где формируются корни социального поведения. Как следствие — детдома, социальное сиротство — вот какие результаты мы имеем в нашей национальной системе образования.
Почему это произошло? Разумеется, всё это результат не одного года или одного десятилетия. Происходило бурное, на полной скорости движение в тупик, оно резко ускорилось в последние 10 лет. Это ускорение вызвано абсолютно порочной системой принятия решений. Создана так называемая вертикаль власти – ограниченный контингент людей, которые думают, что знают абсолютную истину и считают, что все должны ей следовать, и умеют проводить ее в жизнь вопреки всем протестам. Ошибочность видна во всем: в ходе реструктуризации и модернизации школ, во внедрении ЕГЭ и стандартов. Все эти решения можно квалифицировать как непрофессиональные, но… Сила аргумента уступила аргументу силы, причем силы административной. Ей не было противодействия.
Я могу привести несколько идеологических характеристик существующей системы принятия решений. Идеология нынешней власти в России такова: строится общество потребления для отдельно взятых потребителей, для всех остальных – собес. В собесе от людей принято отделываться, демонстрируя озабоченность чужими проблемами. Вот и наша власть демонстрирует внимание к образованию, культуре, пенсионерам, время от времени повышает зарплату и пенсии. Но все, что делается, чистая имитация. Потому что все инициативы Министерства образования – бакалавриат, ЕГЭ, стандарты – не имеют отношения к главному – к основаниям системы образования.
Система образования стоит на четырех основаниях. И первое – главное – образовательная среда. Об успехах образования можно говорить, когда в обществе есть уважение и к обучающему, и к обучающемуся, когда создана атмосфера уважения к знаниям, когда само общество формирует систему моральных и материальных стимулов для развития этой системы. У нас нет такой образовательной среды. Вместо нее телевидение, которое превратилась в сплошную уголовную хронику, документальную и художественную – причем она транслируется на государственных каналах. То есть государство не только мирится с таким положением, но поощряет создание такой «образовательной» среды.
Вторая основа – содержание образования, третья – педагогический корпус, четвертая – средства образования. Ничем из названных составляющих не занимаются, все, что происходило, не более чем имитация. И когда она переставала быть имитацией, то превращалась в чудовищную профанацию и вредительство, пример – ЕГЭ или стандарты. На мой взгляд, школьные стандарты – это пятьсот невыполнимых обещаний, каждое из которых восхитительно. Меня, например, после Крымска восхищает одно из тринадцати требований, которое должно стать результатом изучения ОБЖ. Там написано, что должен уметь ребенок, освоивший программу ОБЖ. Он должен (почти дословно) «уметь предвидеть возникновение опасных чрезвычайных ситуаций по характерным им предшествующим признакам, а также пользуясь информационными источниками». Об этом нужно было сказать людям, которые погибли в Крымске. Но все требования в стандартах именно такие — заведомо невыполнимые.
Содержание образования – это ясное представление о том, чему учат. Оно материализуется в программах и учебных планах. В этом направлении ничего не делалось восемь лет. Восемь лет можно считать потерянными. Либерализм привел к тому, что мы теперь настолько свободны, что ученики выбирают предметы, а учителя сами составляют примерные программы. Это в отчетах. В реальности учителя всей страны переписывают примерные программы друг у друга. Новое содержание так не создается.
Вернусь к характерным признакам нашей системы образования. Один из самых главных ее принципов можно определить как «воинствующий экономизм». Все сведено к экономике, все ей пронизано (и ЕГЭ, и критерии оплаты труда учителей, и подушевое финансирование). Вторая особенность – безудержный формализм. Вера в то, что бюрократические решения несут благо и поэтому обязательно должны быть воплощены в жизнь, приводит к тому, что сегодня учителя занимаются писанием бумаг и выслушиванием команд начальства. Владимир Путин вместе с Дмитрием Медведевым заявляют: «В ЕГЭ больше плюсов, чем минусов, поэтому его надо совершенствовать». И мы стоим перед совершенствованием, бессмысленным и беспощадным. Нельзя усовершенствовать то, что совершенствованию не подлежит. Об этом многие авторитетные педагоги и академики говорили, писали, заявляли на всех уровнях. Ответственный руководитель страны в таких случаях назначил бы авторитетную и независимую государственную комиссию, которая бы определила, чего больше – плюсов или минусов. И любая такая комиссия сделала бы такой анализ очень быстро. Но это никому не нужно. Высшие чиновники сами все знают, им советы не нужны. В вертикаль власти отбираются верные люди, создается ограниченный контингент, отбор в который идет по негативным критериям, не только в образовании, но и везде. Следствие – тотальный непрофессионализм.
Какой же вывод из всего сказанного? Нельзя решить проблему образования, не меняя политику. Ее уже поздно корректировать, необходимо менять ее полностью. Каковы должны быть контуры новой политики? В основу должен быть положен принцип подлинной приоритетности. Это значит, что на решение приоритетной проблемы выделяются не те ресурсы, которых не жаль, а те, которые строго необходимы для решения серьезнейшей национальной задачи. Я имею в виду не только деньги. У нас в стране денег безумное количество, как говорил великий экономист Матроскин: «Средства-то (ударение на последнем слоге) у нас есть, вот только мозгов не хватает». В первую очередь нужно думать о создании системы стимулов, о привлечении человеческих ресурсов. Второе: должна быть полностью изменена, даже более того — сломана сегодняшняя система принятия решений. Узко ведомственный подход, выгодный монопольным группировкам, недопустим. Мы должны создавать действительно общественно-государственную систему принятия решений («общественно» – на первом месте). И здесь тоже есть проблема. Власть конечно виновна, пробы ставить на ней негде. Но это произошло и по нашей вине. Мы же все ей позволяем. Нет профессиональных структур, которые бы взяли ответственность и большую часть работы на себя. Это и было бы первым шагом к созданию иного подхода к проблемам образования. Консолидация усилий профессионалов необходима. Только независимое от государства профессиональное сообщество способно вырабатывать конкретные действенные решения. Созыв внеочередного учительского (общепедагогического) съезда был бы конкретным шагом в этом направлении.
Нужно думать о создании образовательной среды. Некоторые вещи могут быть решены за одну ночь. Если уж наша власть такая сильная, она в один день может изменить программы телевидения и не заниматься маркировкой 12+, 18+ и так далее. Государство и общество должно не запретительные меры проводить, а восстановить утраченный дух просвещения, вернуть уважение к знаниям и носителям знаний. Созидательные меры всегда более действенны, чем запретительные. Это ключевой вопрос.
Если мы решим проблему образовательной среды, если мы разработаем систему моральных и материальных стимулов к учению и к обучению, это будет уже второй конкретный шаг. Нужно вернуть понимание того, что хорошее образование – это гигантский труд, совместный труд ученика и учителя.
Нужно вплотную заниматься содержанием образования. Должна быть создана национальная комиссия и решить, чему учить в XXI веке. Это, кстати, не только наша проблема, это мировая проблема, в частности, потому что со школой и знанием конкурирует большой и сверкающий мир. И на самом деле учение должно вестись с увлечением. Нужно определить ядро – то, чему нельзя научить и что нужно уметь. Несколько слов о педагогическом корпусе. Нельзя подготовить учителей, не зная, чему мы будем учить. Так что содержание образования и тут должно быть на первом месте.
И наконец, проблема средств обучения. Во время президентства Ельцина мы подготовили программу производства современных средств обучения, была принята федеральная целевая программа, на нее направили большие средства, но потом программа была похоронена в министерстве. К этому вопросу можно вернуться и сейчас. Но для того, чтобы обеспечить новую культурную революцию, нужно много умных людей. Сегодняшняя Российская академия образования неспособна решить эту задачу. Нужна новая структура, а академия должна подвергнуться реорганизации вплоть до ликвидации. Говорить об этом больно, слышать это неприятно, но истина должна быть на первом месте. Мы не можем больше обманывать самих себя. У нас осталось очень мало времени.
Мне очень близка мысль Владимира Лакшина, которую он высказал незадолго до смерти: «Если каждый из нас будет делать, что должно, верный долгу совести и заветам профессии, то рано или поздно душа народа отойдет, разморозится и тогда, как следствие, пойдет на подъем». Будем же работать, помня об этом.
Взгляд записала Вера Кострова
Комментарии
Татьяна Бердник Я тут на досуге подумала, посчитала, какой процент обучающихся в различных вузах потом идет работать по специальности… Оказалось — удручающе низкий. Это я к словам про отсутствие профессионалов…
Вера Кострова Могу Вас порадовать. Разгон ИПК и ПРО и ИРО начался. Им не продлили лицензию, о них нет ни слова в новом законопроекте. Это значит, что они перестают финансироваться министерствами, то есть региональными бюджетами. А хозрасчет мало кто потянет, потому что структуры эти на бюджетном финансировании разбухли и стали очень многочисленными… Сокращений им не избежать, даже если ликвидации избежать удастся.
23.10.2012, Учительская газета, http://www.ug.ru/insight/292