Ошибается в главном: кадровый голод в школе не наступил, его наступили, его создали. Поэтому это не голод никакой, а голодомор.
Подход к теме у него, прямо скажем, односторонний, практический, прагматический подход.
Хоть и заявлено с самого начала о качестве, а речь все идет о штуках, о количестве. Да и объяснение причин тривиально и лежит сугубо в плоскости количественной, а не качественной — мало денег платят. Получается, деньжат добавим, жилье добавим, и люди повалят.
Люди повалят, но учителя ли?
Нам вроде учителей надо было?
Здесь ведь дело не только в деньгах, которые надо платить, дело в самой уродливой организации образования, в которой учитель стал не нужен, в которой его фигура потеряла всякий смысл.
Ведь как было раньше? Учитель — это авторитет, это образец, это воспитатель, наставник, начальник наконец.
Теперь я даже не знаю, зачем, собственно говоря, в школе учитель. Ведь функциональные обязанности его сведены в сущности к обязанностям сторожа. Школа — камера хранения, в ней хранятся на срок от 4-х до 6-ти дети, учитель — это сторож при них, чтоб дитя не убилось, не попало в лапы к маньякам, а родители смогли бы в это время отдохнуть от чад или заработать денежку.
Собственно, других задач современное общество перед учителем ставить и не может. Знания нынче ценностью не обладают, а моральные нормы лишены общеобязательности и зависят от вкуса. Стандарты образования ничего от процесса обучения не требуют, а руководство школы нуждается в мире, покое и хороших показателях, которые может обеспечить любой умеющий заполнять отчетность. Родители тоже жаждут скорее хороших показателей и покоя, чем кропотливой работы по воспитанию личности.
А ЕГЭ? Это же демонстрация тотального недоверия к самому институту учительства! Он же весь построен на том, чтобы поймать жулика-учителя за руку, выявить его, поставить на место, пригвоздить к позорному столбу.
Зачем здесь Учитель?
Вся современная российская система образования демонстрирует ненужность настоящего педагога. А сверху уже звучат голоса технарей: всех посадим за компы, пусть работают с образовательными программами, а не с живыми учителями. В этой логике закрываются педагогические вузы, этих живых учителей порождающие.
Олин пишет о том, что школа ждет учителя, а я вижу иное, школа ненавидит и боится учителя. Учитель в школе не хозяин, а что-то вроде полотера или горничной. Оказывает услуги, говорят, образовательные, ни слова вымолвить, ни дело сделать не моги.
Сплошное хождение по минному полю и самоконтроль. Два слова о политике и уже пойдешь на выход за идеологию. Скажешь «неучи» и получишь волчий билет и увольнение по ст.336 Трудового кодекса «за психическое, в том числе однократное, насилие».
А ведь вся педагогика, всякое настоящее учение по-современному это насилие, заставление. Учение — это труд и неудовольствие, по большому счету хоть всех увольняй.
Поэтому кадровый голодомор идет не только от брюха, но и от того, что никакая нормальная учительская работа в современной школе невозможна. Какой нормальный учитель пойдет учительствовать в школу, в которой на самом деле нужен холуй, сторож, полотер или горничная?
Однако, более того, голодомор этот организуется не только постановлениями правительства и высшего руководства, он идет и от систематических и системных перегибов на местах, со стороны непосредственного школьного руководства.
Ведь директор нынешний для своих подчиненных нечто вроде князька, такого диктатора местного масштаба, кого хочет милует, кого хочет казнит. И директор ныне более завхоз, чем в «Доживем до понедельника» — считает не столько педагогов, сколько деньги, думает о финсредствах и поддержании собственного доминирующего положения, чем о пользе педагогического дела.
Хорошего, в классическом смысле, Учителя нынешний среднестатистический директор не возьмет, потому что такой Учитель, при описанном выше раскладе, целях и задачах школы — это всегда головная боль и сплошной расход финсредств.
Ведь взять девочку без опыта работы или вчерашнего слесаря-сборщика инструментального мусора проще и с точки зрения величины зарплаты, которые ему можно выплачивать, и с точки зрения безопасности собственного кресла, и в плане логики покоя и бесконфликтности.
Сколько я знаю знакомых — вузовских преподавателей, аспирантов, кандидатов наук и профессоров, никто из них не удержался в школе. Всех выжили, и не то что ученики, а руководство. И не за методическую неумелость, не за халатность и непрофессионализм, а так, за то, что баламутили школьное болото, «слишком много требовали» от организации учебного процесса, слишком не давали почивать на липовых лаврах администрации.
Поэтому кадровый голодомор в современной российской школе — это не разговор об отдельных недостатках, это разговор об организованной, упорядоченной сверху донизу системе изживания всего здорового и нормального в школе, об уничтожении учительства как такового, как класса.
Сергей Морозов, Кемерово