Мы публикуем сегодня одно из интервью, взятых в рамках специального проекта «Есть разница. Почему нам приходится меряться зарплатами и при чем здесь социальное неравенство«. О проблемах на своем рабочем месте рассказала преподаватель ИЗО ГБОУ «Воробьевы горы», член профсоюза «Учитель» Виктория Вдовина.
«Я работаю в ГБПОУ «Воробьевы горы». Раньше это был Дворец Пионеров федерального значения — тот самый, на Ленинских горах. Сейчас несколько учреждений слили в одну большую организацию под этим названием, и вот происходит та же история, что и с объединениями школ в учебные комплексы — падает качество образования.
Сокращения
Расскажу про первую схему, которая произошла в 2014 году — она случилась, видимо, везде. Сначала нам стали сокращать должности так называемого среднего звена: заведующих студиями, лаборантов, педагогов-организаторов, методистов. Это были очень важные специалисты, которые выполняли всё по собственным должностным инструкциям и получали зарплату по трудовому договору: нарушить их права было очень сложно. Но постепенно эти ставки были сокращены.
Сократили их по-особенному: заставили подписать «переходную» бумагу, пообещав, что все прежние обязанности останутся в виде функционала. Этот функционал, значит, как-то описывается и оплачивается. И сами понимаете, что должность педагога — то, что защищается трудовым законодательством, а функционал — воля руководства, его всегда можно снять. Что и произошло практически через полгода с большим количеством сотрудников. Таким образом всех неугодных либо уволили, либо порезали по зарплатам.
Наши педагоги стали, знаете, такими неопознанными летающими объектами — каждый теперь летает сам по себе. У нас нет ни коллектива, ни общей цели, ни общения вокруг какой-то художественной задачи.
Реорганизация и понижение зарплат
Положение наше ухудшилось не только из-за того, что сократили специалистов среднего звена. Нам выдали на подпись шаблонные бумаги: «прошу перевести меня в отдел ландшафтоведения». Почему мы, художники, должны это подписать? Ответ такой: «это формальная реорганизация». При этом мы узнали, что ни одной группы по ландшафтоведению в этом отделе нет… Зато там есть начальник, и, видимо, ему нужно помочь просидеть дальше на своём стуле.
Начальника этот совершенно не заинтересован в художественном образовании. Ему вообще ничего не нужно: ни выполнение программы, ни выезды, ни пленэры. Таким образом, перейдя в отдел, который не имеет к нам никакого отношения, мы просто-напросто понизили свою квалификацию. Мы уже не художники, а «сотрудники отдела ландшафтоведения». При этом почти все педагоги это подписали — никто не ориентируется в своих трудовых правах.
Тех, кто не перевёлся, начали прессовать. Уже летом людям говорили: «а вы у нас больше не работаете, вы перевод не сделали, а вашего отдела нет». Когда был день открытых дверей, нам даже не поставили столы, а детей к нам не зачисляли до декабря, хотя занятия велись. Пришла руководительница и сказала: «эти педагоги у нас не работают, мы их не знаем, они с улицы». И всё это при родителях. Кого-то из новеньких пришлось догонять, объяснять, что к чему.
«Перевод» художников в ландшафтоведение окончился тем, что зарплата наша стала восемнадцать тысяч, а у остальных, кто согласился — двадцать пять. Это начальная ставка. Считается, что всё остальное сверху — надбавка за «хорошую работу». Критериев нет. А очень хотелось бы. Мы-то давно уже забыли, что существуют какие-то премии. Потом мы судились, и невыплаченные деньги нам вернули. Теперь мы все получаем по двадцать пять.
Зарплата начисляется непрозрачно. Начальство как-то даже умудрилось сказать, что система, по которой она рассчитывается — «секретная информация».
Спрос есть, денег нет
Художественное образование пользуется большой популярностью, у нас огромные наборы. А мы не можем с нашим руководством договориться о том, что нам нужен дополнительный педагог, дополнительные часы. Каждый год начинается борьба: администрация так перегружает группы, что качество нашего образования падает. Если норматив — от восьми до двенадцати детей, то у меня бывает двадцать пять, а если до двадцати, то у меня и пятьдесят детей желающих находится. Всё это мы сообщаем, пишем служебные записки, говорим, что нужно внести изменения в учебный план и взять нового педагога. Но даже на вакансию сотрудника в декрете они, нарушая все законы, не дают нам человека.
За отсутствующих сотрудников за ту же зарплату мы выполняем дополнительную норму. И не только «по детям», но ещё и за функционал, который сняли.
Есть три уровня программ: ознакомительные, базовые, углублённые. Базовые и углублённые нужно подтверждать. При этом базовая программа требует не менее, кажется, пятидесяти процентов участников разных конкурсов и не менее тридцати процентов победителей. Углублённая подразумевает восемьдесят процентов участников и половину победителей. Это постановил департамент образования, и мы обязаны выполнить приказ. Но такое распоряжение противоречит всякой логике — даже стольких конкурсов нет в Москве! Куда педагог должен посылать детей? И где искать эти конкурсы, если администрация вообще ничего не предлагает?
Из департамента спустили список конкурсов, но их было по пальцам пересчитать, и во всех мы поучаствовали, даже проект выставочный сделали. И мы, и дети, и родители довольны результатами: когда мы где-то не побеждаем, то обязательно берём лауреатский диплом. Но это всё равно никак не может покрыть нормы, если у каждого педагога — по семь групп, как у меня. А проценты победителей рассчитываются для каждой группы в отдельности, а не для всех учащихся.
Притом заниматься мы должны просто-напросто без всего. У нас нет гипсов, нет материалов, и даже документы на пленэр или выезд администрация нормально оформить не может. Например, мы пришли рисовать в Ботанический сад и оказались у закрытых дверей, хотя занятие было запланированным.
Мы защищаем и свои права, и права учеников. Прежде всего мы хотим, чтоб количество детей в группе было адекватным, чтоб было обустроено помещение (в нашем даже нет жалюзи). Но деньги абсолютно не выделяются. И это бюджет. Нам открыто говорят, что ни на что нет финансирования.
«Если хочется деньги зарабатывать, есть масса прекрасных мест, где можно сделать это быстрее и лучше» ©
Есть мнение, что педагог — это такой раб. Разные находятся поводы у администрации для того, чтоб убрать непослушного раба. Нам сказали, что в нашем центре всегда было только техническое образование (он называется Домом технического творчества), поэтому художников мы отсюда будем убирать. Это противоречит даже указу о том, что в шаговой доступности в каждом районе должны быть разные виды дополнительного образования (ИЗО-студий у нас больше нет). Родители, спасибо им, вместе с нами отстояли здание.
Директора после этого сняли за превышение полномочий. При этом он прекрасно в соседнем корпусе устроился — с ещё лучшей зарплатой и в отдельном кабинете.
Тогда же от нас уходили совершенно замечательные кадры. Всех, в том числе «бунтарей», либо сокращали, либо страшно задерживали им зарплаты. Люди просто увольнялись «по собственному желанию», потому что было не на что содержать семью. Например, Санадзе Эдуард Шалвович, музыкант, ушёл. При этом он, помимо бюджетных, вёл и платные группы, но даже за них ему не начисляли зарплату.
Пока мы не прошли всю эту школу выживания, мы всегда выполняли устные распоряжения начальства. Притом они звучали, например, так: «мы вам больше часов не дадим». И всё — они вам просто не дают, а вы никуда и не жалуетесь. Или, допустим, как у меня: «мы сокращаем вашу должность заведующей студии». На каком основании? Реорганизация? Тоже непонятно.
Когда этим вопросом занялась прокуратура, начальству выписали штраф, и, видимо, предписали вернуть должность. Но меня не вернули на пост заведующей, а сделали руководителем проекта, что тоже было обманом — проект потом закрыли без объяснения причин.
Детей у нас часто не записывают на бюджет или всячески этому сопротивляются. Отбраковывают документы, говорят, что мест нет… Ужасно поступили с физикой, на которую было очень много желающих: преподавателя травили и уволили (или, скорее, попросили уволиться) потому, что в его бюджетной группе было слишком много детей. Это был прекрасный педагог, и ученики, которые, например, должны были заниматься на два часа позже, приходили раньше, чтоб посидеть на лишнем уроке.
После того, как дошкольное образование сделали платным, нам объявили, что теперь все программы с девяти (некоторые — даже с десяти) лет тоже будут внебюджетными, и их нужно переписать. Тогда у нас снова многие ушли — им было стыдно сказать тем детям, которые учились у них бесплатно, что завтра им нужно будет платить. А это достаточно большие суммы для многодетных семей или родителей детей с ограниченными возможностями. Совершенно никаких льгот нет.
Все педагоги, пользуясь устными распоряжениями своих руководителей, конечно, переписали и утвердили новую программу. А мы упёрлись: в это время мы уже сотрудничали с профсоюзом «Учитель», писали статьи в СМИ… Я сказала, что ничего переписывать не буду, потому что не видела документа о том, что должна это сделать. «Нет, это не письменное, это решение какого-то методического совета департамента…». Я говорю: как угодно, только дайте посмотреть, и я тут же подчинюсь.
Конечно, ничего не предоставили. В итоге из департамента спустили бумагу: с семи лет — таки да! — можно бесплатно. Даже с шести, если ребёнок уже в школе. И вся Москва получила бесплатное школьное дополнительное образование.
Лакомый кусок
Этим летом в Сети были обнародованы документы о проверке «Воробьёвых гор» и информация о хищении нашим руководителем (речь идёт об Андрее Шашкове, бывшем директоре учреждения — прим. ред.) суммы в размере пятидесяти двух миллионов. Уголовного срока он не получил. Более того: сейчас он руководит Центром патриотического воспитания. Очень почётную должность имеет.
Мнение эксперта. Всеволод Луховицкий, сопредседатель межрегионального профсоюза работников образования «Учитель»
О формировании зарплатного фонда учителей и НСОТ
Фонд оплаты труда (ФОТ) формируется школой самостоятельно из тех средств, которые школа получает как бюджетное образовательное учреждение. Чем больше в школе учащихся, тем больше ФОТ — в этом и состоит нормативно-подушевой принцип финансирования. В конце концов, именно директор как работодатель определяет зарплату работников. Но, к сожалению, ни у работников, ни у родителей нет никаких способов влияния на то, какой норматив примет тот или иной регион. Расчеты нормативов не публикуются, хотя они прямо связаны с правами детей на образование и учителей — на достойную оплату труда.
Как именно распределяется ФОТ, должно быть прописано в школьном Положении об оплате труда. Если в школе сильный педколлектив, он может настоять на том, чтобы справедливо распределить имеющиеся средства. Но чаще всего школьные Положения копируют примерные, рекомендованные региональным управлением образования.
В 2008 году начался переход на Новую систему оплаты труда (НСОТ). Была отменена общая для всей страны тарифная сетка, зарплаты педагогов теперь могут отличаться в разы даже в соседних школах. По НСОТ зарплата делится на 2 части: базовую (то есть гарантированную) и стимулирующую (зависящую от «качества работы» педагога, которое невозможно объективно оценить). С точки зрения закона, стимулирующие — это вид премии, а премию никто не обязан выплачивать, это право директора наградить кого-нибудь премией, если он посчитает нужным. Кроме того, по действующей системе получается, что если все работники работают качественно, их зарплата не растет, потому что часть фонда оплаты труда, отведенная на стимулирующие выплаты, остается постоянной и «стоимость» одного балла просто уменьшается. Педагоги одного учреждения должны конкурировать между собой за баллы, что делает невозможной саму идею наставничества и передачи опыта. Теперь опытный педагог видит в молодом только конкурента, который отберет у него баллы, если будет учить хорошо.
Когда НСОТ вводили, финансирование школ увеличили, чтобы показать преимущества НСОТ. Сейчас, при общем сокращении финансирования, педагоги поняли, как их обманули. Все чаще звучат требования отменить НСОТ.
О достоверности цифр Росстата
Как делается расчет средней зарплаты по школе? Несколько нехитрых приемов, не являющихся обманом в прямом смысле слова.
Во-первых, педагогов вынуждают брать большую нагрузку. Согласно данным Центра социологических исследований Минобрнауки РФ в апреле 2015 года почти половина педагогов работали с перегрузкой: 38% на 1,5 ставки, 8,4% на 2 ставки. Кроме основной работы 82,9% учителей имели дополнительную нагрузку: учебную — 47%, организационную — 15,5%, воспитательную — 9,5%, индивидуально работали с учениками — 11,7%. 65% занимались уборкой класса и территории. С тех пор объем нагрузки на учителей вырос еще больше.
Во-вторых, в статистику не включают педагогов-совместителей и педагогов с нагрузкой меньше ставки.
В-третьих, во многих школах есть платные образовательные услуги. Так вот эти деньги приплюсовывают к основной зарплате, таким образом родители помогают отчитаться в выполнении региональной властью «майских указов».
О выполнении «майских указов»
В 12-13 годах было повышение финансирования в ряде регионов. Но достаточно быстро чиновники сообразили, что можно не увеличивать финансирование, а вынуждать директоров сокращать педагогов и увеличивать нагрузку оставшихся. Тем более при общем экономическом кризисе.
Уже давно стало ясно, что «майские» указы не могут быть выполнены. Об этом заговорили даже в ОНФ и Министерстве образования. В некоторых регионах губернаторы прямо говорят о том, что «майские» указы — не нормативные акты, а пожелания.
О требованиях профсоюза «Учитель»
Сейчас ситуация в Москве все-таки лучше, чем во многих регионах. Несколько лет назад наши основные претензии к департаменту образования Москвы были связаны с так называемой реорганизацией образовательных учреждений. К сожалению, ни нас, ни родителей не услышали, а организовать серьезное сопротивление тогда не получилось.
Вторая претензия связана с непрозрачностью формирования нормативов. Нынешние нормативы не пересматривались уже 6 лет. И, главное, никто не отвечает на вопрос, как этот норматив рассчитывался. Например, в ряде регионов предусмотрены коэффициенты для школ-интернатов, гимназий и т.д. В Москве ничего подобного нет.
Что касается общероссийских требований, то они очевидны:
1. Признать ошибкой переход на НСОТ.
2. Установить единые для всей страны минимальные ставки заработной платы учителей, воспитателей, преподавателей и других педагогических работников, привязанные к среднему уровню оплаты в стране; регионам предоставить право увеличивать ставки, но не уменьшать их. До внесения таких изменений ежегодно проводить индексацию нормативов подушевого финансирования образовательных учреждений в соответствии с уровнем инфляции.
3. Изменить методику расчета средней зарплаты по региону: определять размер зарплаты в пересчете на ставку часов. Это позволит пресечь практику формального увеличения заработной платы педагогов путем увольнения части из них с установлением непосильной нагрузки на оставшихся.
4. Закрепить правовыми актами категорический запрет на принудительное привлечение преподавателей к выполнению работ, не предусмотренных трудовыми договорами и должностными обязанностями.
5. Издать нормативный акт, гарантирующий оплату работы учителя свыше 36 часов в неделю как сверхурочных.
6. Обеспечить выплату компенсации педагогам за все виды работ на Государственной итоговой аттестации.